9. Солиман первый, турецкий султан

Солиман первый, турецкий султан (1520—1566 гг.)

Турецкий султан Солиман первый, сын султана Селима , довел до апогея могущество турок . Искусный политик, великий генерал, он обнаруживал в течение своего сорокашестилетнего царствования неутомимую деятельность.

Ссылаясь на оскорбление, нанесенное венграми его послу, он пошел на Белград и взял его после двенадцати приступов (1521 г.).

Вместо того, чтобы продолжать свои завоевания в Венгрии, он направил свои усилия против острова Родоса, рыцари которого не давали покоя турецкому флоту. Гроссмейстер Вилье-де-Лиль-Адам оказал героическое сопротивление с 5000 солдат и 600 рыцарей. Тщетно испанец Андре д'Амараль изменнически помогал усилиям осаждающих, тщетно турки открывали по стенам страшный артиллерийский огонь, потеряв в сражениях и от болезней около 80 000 человек, они уже отчаивались в успехе, как вдруг султан Солиман явился лично для поддержания мужества своих войск.

Наконец, Вилье-де-Лиль-Адам, покинутый христианством, принужденный своими сотоварищами прекратить бесполезное сопротивление, согласился сдать город, представлявший уже собой не более, как груду развалин. Итак, он уступил слезам населения и сдался на капитуляцию в день Рождества Христова, 1522 года. Султан Солиман пожелал видеть его и засвидетельствовал ему свое уважение, заслуженное такой упорной обороной. «Не без чувства боли, — сказал он, вступая во владение дворцом гроссмейстера, — принужден я выслать из своего дома этого христианина». Орден святого Иоанна был перенесен в Витербо, а потом на Мальту в 1530 году; но его лучшие дни отныне уже окончились.

Следующие годы были заняты законодательными мерами и мятежом янычар, которых раздражило образование нового корпуса войск, бостанжиев, на которых  султан Солиман возложил охрану своей особы.

В 1526 году он пошел на Людвига II, короля венгерского, и встретил его в Могаче; на этом поле битвы погибла независимость Венгрии, Людвиг II лег с 20 000 своих воинов. Австрийский дом присоединил к своим государствам эту страну, приобретение которой он подготовил браками. Сторонники самостоятельности сомкнулись вокруг Иоанна Заполья, воеводы трансильванского: султан Солиман взял в свои руки его защиту, и в течение долгого времени берега Тиссы и Дуная обливались кровью вследствие распри австрийцев и турок, одинаково желавших захватить эту несчастную землю.

В 1529 году султан Солиман, взяв Стригонию и несколько других городов, расположился под Веной; однако он потерпел неудачу под этим городом и утешился возложением в Буде (нынешний Будапешт) венгерской короны на голову Заполья и принятием покорности Молдавии, до тех пор то платившей дань, то независимой.

В 1632 году он еще раз напал на Венгрию, во главе 200 000  человек войска, чтобы загладить свою неудачу 1529 года. Против него выступил Карл V, но оба государя, после долгого наблюдения друг за другом, разошлись, не померявшись силами. Тем не менее, Фердинанд, брат и наместник императора, снизился пред султаном Солиманом: признал его верховную власть и купил вечный мир.

К этому же царствованию относится начало господства турок над варварскими государствами; два брата-пирата, родом с Лесбоса, Урудж (Горуц) Каиреддин Барбарусса, с ловкостью, равной их вероломству, воспользовались раздорами, царствовавшими в этих странах, и завладели сначала Алжиром и Тлемсеном. Урудж погиб, правда, в этом городе, который он защищал от испанского губернатора в Оране. Но Барбарусса все-таки продолжал идти по пути его завоеваний и начал их под покровительством султана, который дал ему солдат и поручил команду над турецким флотом. Это было несколько времени спустя после того, как он, под предлогом восстановления претендента на тунисском троне, овладел этим городом и присоединил его к обширным владениям султана Солимана.

Карл V задумал отнять его от него и стал, в 1535 году, во главе грозной экспедиции, окончившейся взятием и разграблением Туниса и освобождением многочисленных христианских пленников; но он был менее счастлив в 1540 году против Алжира и увидел свой флот почти совершенно уничтоженным бурей. Смерть Барбаруссы, в 1546 году, не подвергла опасности новые завоевания султана Солимана; и самый Тунис не замедлил освободиться от Испании, и порты этих берегов были гнездами пиратов, распространявших разбойничество по всему Средиземному морю.

Страсть султана Солимана к войне нашла себе пищу в экспедициях против венецианцев, против персиян, у которых он отнял Багдад; в Аравии, где взял Аден и Себид; но самое большое удовольствие они находил в нападениях на германскую империю; в 1526 году он заключил, к великому негодованию Европы, союз с королем французским Франциском I, скрепленный посылкой нескольких посольств. Французский король нашел нужным заключить с султаном Солиманом тесный союз в целях национальной обороны и интересов европейского равновесия, угрожаемого ненасытным честолюбием Карла V. Вся Европа вознегодовала и обвиняла французского короля в соучастии в ужасах, совершенных турками. Исламизм получил тогда страшное возмездие на Средиземном море за свои неудачи в Испании: Тунис, в особенности же Алжир, позиция замечательно удобная для господства над этим морем, казалось, предназначены были для соединения мавров с целью нападения на полуостров, откуда они только что были изгнаны. В ожидании других предприятий, пиратство приняло исполинские размеры; захватывались целые эскадры; на несколько миль внутрь страны берега были подвергнуты страшным опустошениям. Берега Прованса были сначала уважаемы не больше берегов Испании и Италии, но в 1533 году Барбарусса послал подарки Франциску I и заключил с ним торговое перемирие. Этот государь еще более скрепил узы, связывавшие его с Турцией ; один из числа христианских государей, пожалованный титулом падишаха в Константинополе, он способствовал возвращению симпатий Европы Карлу V, который в 1535 году взял Тунис и освободил христианских пленников, тогда как его соперник, благодаря наступательному союзу с турецким султаном, навлек на Италию бич турецкого варварства.

Результатом такой политики Франциска I было заключение выгодного договора в 1536 году: посол Франции в Константинополе, Ла-Форэ, подписал в феврале торговый договор с великим визирем, знаменитым Ибрагимом, этим умным другом европейской цивилизации, погибшим год спустя, жертвой интриг султанши Куррен (Роксолана).

На основании этого договора, французские и турецкие купцы во владениях обоих этих монархов считались лицами одинаковой национальности; король имел право назначать французских судей или консулов во всех городах турцекой империи, с полным правом разбирательства тяжб между французами. В делах гражданских с турками французские подданные подлежали суду кади только на основании письменных документов и в присутствии их драгомана; по делам уголовным их должна была судить сама Блистательная Порта. Никакой солидарности между французом-преступником и его соотечественниками. Дарованы были все гарантии гражданской и религиозной свободы, права наследования, и т. д. Все невольники и пленники, с обеих сторон, получают свободу, и всякий корсар или кто другой, решившийся отныне взять в плен подданных того или другого монарха, будет подлежать наказанию как нарушитель мира. Подданные того иди другого государства подлежат обложению налогами только по истечении десяти лет постоянного местопребывания. Султан соглашался на присоединение к настоящему договору папы, короля Англии и короля Шотландии, если только они ратифицируют его в течение восьми месяцев.

В 1542 году Франциск I вспомнил о своем военном союзе с турками. Старый Барбарусса отправился в Марсель и присоединил свой флот к французскому флоту, и оба отправились, в 1543 году, брать и разорять город Ниццу. Крайности мусульман подняли против французского короля такой сильный крик негодования, что он поспешил отправить назад с подарками этих компрометирующих союзников и ограничивался с тех пор коммерческими сношениями с турками.

От времени до времени войско приходило опустошать Венгрию, под предлогом защиты прав семейства Заполья, и пренебрегало Фердинандом, который дозволял разливаться потоку, не пытаясь остановить его. В 1546 году оба государя подписали перемирие на пять лет; Фердинанд признал себя данником султана Солимана и обязался платить ему ежегодно дань в 30 000 дукатов.

Этот могущественный завоеватель сам подчинялся воле женщины, красивой интриганки Роксоланы, неугомонное честолюбие которой не отступало ни перед каким преступлением. Желая во что бы то ни стало проложить дорогу к трону своим сыновьям, она взяла на себя задачу, за одно с своим зятем, великим визирем Рустемом, погубить во мнении султана Солимана Мустафу, сына султанши Босфораны, раньше ее пользовавшейся любовью султана. Последний, наслушавшись направленных против своего сына обвинений в честолюбии, приказал ему прибыть из лагеря, где он пользовался любовью войск, и отдал его немым, удушившим его (1555 г.). Один из сыновей Роксоланы, Зеангир, связанный с Мустафой трогательной любовью, скоро впал в печаль, под влиянием этой катастрофы. Роксолана была злым гением султана Солимана; благодаря ей, последние годы его жизни были осквернены жестокими казнями, позорящими его память.

В это время турецкий флот одержал большую победу над флотом Филиппа II, хотевшего завоевать Триполи. 14 000 христиан пало при этом, не говоря уже об уведенных в рабство, и двадцать восемь галер со сбитыми мачтами составили трофеи турецкого адмирала.

Ободренные этой победой, турки пробовали завоевать Мальту и отомстить на этом острове за взятие галиона султанш, захваченного христианами; но Лавалет оказался достойным соперником д'Обюссона, и после пятимесячной осады турки были принуждены снять ее (1565 г.).

Властелин Венгрии и Темешварского баната, султан Солиман пошел, в 1566 году, осаждать маленький городок Зигет, под которым потерпел неудачу буданский паша; но Арнизон и его начальник Зрини боролись с беспримерным мужеством. Султан, взбешенный тем, что должен остановиться из-за такой ничтожной крепости, написал великому визирю: «Неужели этот дым еще не рассеян, и мы не слышим отклика раскатов завоеваний?» Гнев, вызванный в нем этим сопротивлением, ускорил его смерть; он скончался 30 августа 1560 года, спустя три дня после сдачи города. Этот государь, преклонение пред которым турок дало прозвания Великолепного и Законодателя, был, конечно, самым блестящим из турецких государей. Будучи сам поэтом, он поощрял литературу, процветавшую в его царствование; он возвел великолепные сооружения и обнародовал множество законов, но ничего не мог поделать с произволом и продажностью судов. Он не в силах был уничтожить пороки, присущие деспотизму. Повелитель продолжал оставаться всемогущим в Константинополе, тогда как паши и другие чиновники едва обращали на него внимание вне пределов Константинополя. Налоги по-прежнему дурно распределялись, а турки отделялись от завоеванных народов глубокой демаркационной линией. Сверх того, Солиман принял досадную привычку, усвоенную его преемниками: он постоянно оставался невидимым в серале, позволял гарему вмешиваться в общественные дела и поощрял интриги дарованием своим любимцам значительных богатств.

Но если, закрыв глаза на ошибки султана Солимана, мы взглянем на его высокие качества, его великие деяния, его глубокие мысли, его предприимчивый гений, его экономические воззрения, соединенные с его любовью к великолепию, его любовь к наукам и его великодушное покровительство, которое он оказывал ученым; если мы посмотрим на тринадцать кампаний, руководимых им лично: завоевание Родоса и Белграда, Буды и Багдада, турецкие знамена развеваются под Диу и Веной, турецкий флот наводит ужас на заливах Персидском и Аравийском, на Средиземном море и Архипелаге; если мы вспомним о величественных мечетях, воздвигнутых в столице и провинциях, об исправлении и расширении константинопольских водопроводов, о возведении прочных стен вокруг Иерусалима и других больших городов и, наконец, о памятнике законодательства в это царствование, Канумане, заключающей в себе все отрасли государственных учреждений и организаций, то мы не в силах будем отказать Солиману в названии великого турецкого султана.

Читайте далее:
Сохранить статью?
Культура, история и экономика Турции