Демократия в Турции в 20 веке - культура, история и экономика Турции

1980-е гг. ознаменовались в Турции обострением борьбы исламистов с лаицистами, появились «новые пророки» из числа общественных деятелей, которые оформили гибридное течение, получившее название «турецко-исламский синтез». Новое движение было поддержано частью интеллигенции, а затем оно расширило свою базу за счет мусульман, формирующих самые различные слои и классы. К этому движению стали благосклонней относиться арабские страны, которые ранее опасались пантюркизма как в национальном, так и в религиозном плане. «Турецко-исламский синтез» создал базу для возможных совместных действий происламских общественных и даже государственных организаций.

Однако их лидеры не могут уже игнорировать западные достижения, прежде всего в военной сфере, а также в области науки и техники, которые, в свою очередь, диктуют социальную трансформацию общества, они вынуждены считаться с нормами жизни современного мира и приспосабливаться к ним, чтобы не остаться в полной изоляции.

Итак, потребовалось полвека, чтобы заметно проявилась реакция на быстрые и решительные действия кемалистов, превративших Турцию в светское государство. Турки как бы вспомнили, что они мусульмане; медленно, но неуклонно пошел процесс «исламского Ренессанса». В 1980-е гг. широкое распространение в стране получили всякого рода секты и суфийские ордена (накшбенди, нурджу, сулейманджи и др.). Правивший в эти годы президент Турецкой Республики К. Эврен придерживался секуляристских статей конституции, тогда как правительство относилось довольно терпимо к происламским движениям. С вступлением на пост президента Т. Озала исламисты добились отмены запрета на ношение студентками мусульманских головных уборов, поставили новую цель — молиться в Софийском соборе – древнейшем храме христиан, превращенном в 1934 г. Ататюрком в музей, правда, пока безрезультатно. Исламистская партия «Рефах» от выборов к выборам наращивала свое влияние: на частичных выборах местных органов власти в декабре 1994 г. она вышла на первое место, а через год, в канун 1996 г. на досрочных выборах в парламент исламистов поддержал каждый пятый пришедший к избирательным урнам. Демократия в Турции, хотя и «отняла» власть у Создателя и его наместников, сама вдохновлялась ценностями христианства. Приходя на Восток, она должна была столкнуться с влиянием другой религии. Отечественные исследователи выделяют два типа столкновений в зависимости от того, модернистской (подразумевается европеизация) или традиционалистской ориентации придерживаются правящие круги страны. Историческая обстановка в Турции в период национально-освободительной борьбы 1918-1923 гг. сложилась так, что верхушка мусульманского духовенства во главе с халифом оказалась на стороне Антанты и таким образом потеряла возможность прямо влиять на политическую организацию вновь созданной республики, анатолийское же духовенство в значительной части влилось в ряды национал-патриотов. В результате консерваторам и исламистам удалось лишь притормозить процесс вестернизации, но остановить его они не смогли. Более того, кемалистам удалось ликвидировать халифат, зафиксировать в конституции принцип лаицизма и создать светскую республику. М. Кемаль настойчиво и систематически вводил такое законодательство, которое в конечном итоге должно было ослабить влияние ислама в стране.

В 1925 г. Великое национальное собрание Турции (ВНСТ) приняло закон о закрытии завийе, текке (религиозные обители), тюрбе, в которых покоились почитавшиеся священными останки султанов и шейхов. Были запрещены мистические ордена тарикаты, в том числе наиболее одиозные – иакшбанди, мевлеви, тиджани, влиятельные религиозные секты, а их собственность перешла государству. Эти монашеские ордена прежде играли громадную роль во внутренней жизни Турции. Их было множество. Пользуясь фанатизмом отсталого населения, шейхи орденов приобрели большое влияние, особенно в отдаленных районах, где центральная власть не имела достаточной опоры. В некоторых местах приказания шейхов выполнялись скорее и точнее, чем распоряжения правительства. Эти ордена выступали против политики лаицизма, ревностно добивались восстановления арабского языка в религиозном культе, ратовали за введение преподавания религиозных предметов в школах.

Исламские школы (медресе) были закрыты, а в государственных школах прекращено преподавание ислама.

Большое прогрессивное значение имело введение в действие в 1926 г. гражданского кодекса, построенного по европейскому образцу, который заменил шариат. Он, в частности, предусматривал ликвидацию многоженства и введение гражданских браков. Тюремное заключение ожидало тех, кто эксплуатировал религиозные чувства верующих, наказанию подлежали религиозные деятели, использующие ислам в политических целях. А в 1928 г. из турецкой конституции было исключено положение о том, что государственной религией Турции является ислам. Страна стала светской республикой. Церковь была окончательно отделена от государства. Вся эта борьба кемалистов против влияния духовенства отнюдь не являлась борьбой против самой религии. Кемалисты сами старательно подчеркивали это отличие. В объяснительной записке к законопроекту 1928 г. об изменениях статей конституции было специально указано, что «принципу отделения церкви от государства не нужно придавать смысла безбожия».

Само духовенство все больше становилось «кемалистским». Коран перевели с арабского на турецкий язык. Традиционный азан зазвучал с минаретов не на «языке пророка», а на обычном турецком языке. Наконец, в 1934 г. правительство запретило служителям всех культов ношение духовной одежды вне церковной службы. Запрещено было ношение духовной одежды лицам, не являющимся официальными служителями культа. Тем самым шейхи и дервиши теряли в глазах населения свою исключительность и превращались в обычных граждан. Ходжи и муллы появились на улицах турецких городов в обычных пиджаках. Даже освященный веками мусульманский день отдыха кемалисты в интересах торговых отношений в зарубежными странами перенесли с пятницы на воскресенье.

Значительные перемены произошли в области просвещения. Прежние религиозные школы меньше всего способствовали поднятию уровня образования. Софты заботились лишь о том, чтобы избавиться от воинской повинности. Ввиду этого многие учащиеся медресе делались «вечными студентами», а проучившись 20-30 лет, выходили из школы полуграмотными. После ликвидации медресе и закрытия других религиозных школ в Турции было введено исключительно светское образование.«Рефах» выступает против вестернизации, называя ее чуждой исламскому духу, за переориентацию страны (в политической, экономической, культурной сферах) на путь исламизации. Во второй половине 1990-х гг. исламское возрождение вышло за рамки многопартийной системы, политическую активность стали проявлять религиозные деятели и организации. В Турции ныне действуют почти 100 тыс. мечетей (в одном Стамбуле их 3 тыс.). В стране открыто 70 тыс. медресе и курсов по изучению Корана. Правящая элита Турции полагала, что она полностью владеет религиозной ситуацией, поэтому смело шла на «восстановление исламских ценностей» и позволяла это делать исламистской Партии благоденствия. Так, когда в 1996 г. премьер-министром стал Н. Эрбакан, Турции удалось создать «мусульманскую восьмерку». В ее состав вошли Турция, Египет, Иран, Пакистан, Бангладеш, Индонезия, Малайзия и Нигерия. Мусульманские средства массовой информации стали широко обсуждать проекты турецкого премьер—министра о создании «исламского общего рынка», исламского НАТО и даже исламской ООН. Это был вызов не только местным вестернистам, но и всему западному миру.

Необходимо, на наш взгляд, остановиться на позициях армии по рассматриваемому вопросу. Особая роль армии как политической силы в развивающемся мире очевидна, ибо на Востоке политическая нестабильность как бы толкает армию к осознанию того, что она единственная организованная сила, способная повлиять на обстановку. В Турции армия является сторонницей демократии и лаицизма, для нее идеи кемализма священны, хотя в последние годы есть симптомы активизации в армии исламистов. Активность турецкой армии обусловлена, помимо объективных факторов, особенностями воспитания турецкого офицерства. С 1950-х гг. значительная часть высших офицеров стала получать военное образование или заканчивать курсы переподготовки в США. Эта учеба, кроме военной подготовки, преследовала далеко идущие цели. Во-первых, турецких офицеров ориентировали на западную шкалу ценностей, американский образ жизни. Исследования показывают, что ныне процесс вестернизации почти полностью овладел верхней частью командного состава, тогда как остальная часть офицерского корпуса им охвачена незначительно. Во-вторых, обучение в США нацелено на подготовку потенциально лояльных правительству государственных деятелей. Именно на офицеров М. Кемаль возлагал особую миссию по сохранению республики, хотя он и провозглашал, что армия должна быть вне политики. Однако, как заметил президент Дж. Сунай, «Ататюрк в сохранении республики больше всего полагался на армию». И действительно, трижды страну из кризисов выводила армия в послевоенной новейшей истории Турции, потому что другой политической силы, способной спасти положение не оказывалось, и общество это осознавало. Пять бывших президентов Турции были генералами.

Рассмотренный период можно охарактеризовать как мучительный поиск турецким обществом оптимального соотношения между свободой и порядком, как его усилия по подготовке надежной почвы для обеспечения нормального функционирования институтов западной демократии. В турецком обществе, как нам представляется, идут два параллельных процесса: на поверхности обозначается движение за дальнейшее освоение западных стандартов демократии и культуры, а в глубине накапливается социально-экономическая напряженность.

Читайте далее: